* * *

Господи,
я же - свеча,
слепленная из мёда
и пепла.

Довольно, здесь два меча!
И оба - ослепли.

Древо веков
лучами Своими
больше не рубишь,

но осветляешь вновь
лишь тех,
кого любишь -

тех, кто возлюбят Тебя
во тьме ноября:

там сиротеет
скрытая Пасха.
И длится сказка.

29.11.09

* * *

Тёмный свет,
заливший землю -
смоет слёзы мироносиц;
Даниил в Михайлов вечер
лёг во гроб, как крестоносец,
и взлетел в небесный холод -
а отечество земное
вновь разделят стар и молод:
Тит, спаливший Храм и город
в назидание вселенной,
и Приам, убитый в Трое
из-за призрачной Елены.

22.11.09

* * *

Не Европа,
не Константинополь -
лес исполнен чистых бед:

на снегу - лисица, ворон
и кровавый соболь
оставляют след.

Ты, метель,
сквозь склянку мирра
вечерком на землю глянь -

проступают
сухо-золотые крики лиры
сквозь сырую ткань.

16.11.09

* * *

Тысячелетье Литвы,
Девятьсот пятьдесят - Москве.
Все сожжены листы,
Осталось - вздохнуть войне,

Четвёртой. И - пламя с плеч,
И острый пепел снесён.
Сказавший: "Не мир, но меч" -
К сёстрам придёт сквозь сон.

10.11.09

* * *

Будучи всегда
сердцем ноябрей,
снег взлетает вдаль,
робкий иерей.

От земли тугой
отказался сам,
и плывёт пургой
к новым небесам.

И не видит зря,
как содрал мороз
очи-озера,
позолоту кос.

Осень без пелен
(в будущем - весна)
мумией лежит
в пирамиде льна.

* * *

Осенний сон казался милым,
И смерть вдвоём была по силам,
Но, к нашим нежностям суров,
Снег выпал прямо на Покров.

На Киев дунули метели,
А мы отчаянно летели,
В лесу воскресном хороня
Тропинки ясного огня.

1993

* * *

* * *
Уж небо смертию дышало,
И наступала темнота,
А ты на цыпочки привстала
У краешка метромоста.

Но свет, таинственный и строгий,
Овиноградив бытие,
Уже окутал, весь в тревоге,
Святое деревце твое.

Ты - птица, преданная птица,
Освобождение царя...
Ты повелела мне родиться
Во мгле и мраке ноября.

1993